Обещание разобрать оставшиеся части фильма ужасов под названием «Покидая Неверленд», безусловно, будет выполнено, но перед этим необходимо закончить историю Бланки и Джейсона Франсиа, которая тоже является важной темой со своими секретами.
И речь идет не только о так называемых доказательствах Бланки, относящихся к делу Уэйда Робсона, рассмотренных в одном из предыдущих постов, — есть много других интересных деталей, которые будут обнаружены в ходе рассмотрения.
В этом посте мы поговорим о некоторых из вышеупомянутых секретов, но сначала коротко вспомним, о чем мы узнали ранее из рассказа Бланки об Уэйде Робсоне.
Некоторые выдержки из ее показаний от 1993/94 годов, недавно опубликованных в интернете, ясно показывают, что история «бывшей прислуги, видевшей Майкла в душе с маленьким Уэйдом Робсоном,» — миф, развеянный ее же показаниями, данными спустя всего три года после предполагаемого события.
Выяснилось, что она видела только один силуэт в душе Майкла Джексона, — силуэт самого Майкла. Она только предположила, что там мог быть кто-то еще, поскольку его силуэт был размыт и плохо виден сквозь запотевшее стекло, и она услышала, как он тихонько хихикнул, что заставило ее подумать, будто он разговаривает с кем-то, хотя других голосов слышно не было.
Она также предположила, что Уэйд Робсон был в душе, потому что мальчика не было в комнате ЭмДжея, а позже она видела его и Майкла Джексона вместе в тот же день. Но ничего особенного не было увидено или услышано ею в той ванной, — все оказалось лишь игрой ее чересчур богатого воображения.
Как бы ни было значительно это открытие, нечто большее ожидало нас в дальнейшем: оказалось, что предполагаемое событие имело место в декабре 1989 года, что расставило все точки над «ё» и галочки над «й», — Робсонов в то время еще не было в Штатах, поскольку они побывали в Неверленде в первый раз в феврале 1990 года.
Итак, что бы там ни утверждал Робсон, описанная сцена не имеет к нему никакого отношения, поэтому можно пока забыть о нем.
Еще чуть больше ясности внесло имя мальчика, действительно гостившего в Неверленде в то время, о котором говорит Бланка Франсия, — Райан Уайт, зараженный СПИДом, состояние которого на тот момент было очень плохим, поскольку он умер всего через четыре месяца, в апреле 1990 года.
![встреча восемнадцатилетнего Райана Уайта с Рональдом и Нэнси Рейган. Его последнее появление на публике [март 1990]](https://sun9-70.userapi.com/c205828/v205828541/906b1/i2PNrkMYPOc.jpg)
Хотя Райану Уайту было уже 18 лет, он был очень невысоким и выглядел таким юным не страше 12 лет на вид, поэтому легко мог быть принят Бланкой Франсиа за «маленького» друга Майкла Джексона.
И если она что-то там возомнила себе относительно этого мальчика, любые идеи о совместном принятии душа с ним будут абсолютно сумасшедшими ввиду его болезни, поскольку в то время люди боялись даже находиться рядом с зараженными СПИДом, не говоря уже о том, чтобы разделить душ или ванну с инфицированным человеком.
Тем не менее, одним из многих поразительных фактов о Майкле Джексоне, был тот, что он желал принять джакузи с Райаном Уайтом.
В беседе с Ларри Кингом дерматолог Майкла Арнольд Кляйн рассказал, что Майкл спрашивал его, безопасно ли посетить с Райаном джакузи, не представляет ли это угрозы для него. Он также спрашивал доктора Хоффилна, и Хоффлин настоятельно не рекомендовал этого делать, тогда как Кляйн сказал, что в этом нет ничего страшного.
Почему Майкл хотел сделать это для Райана Уайта?
Он хотел, чтобы мальчик не чувствовал себя отверженным; хотел показать, что по крайней мере Майкл его не боится. Сердце Майкла всегда было отзывчивым, и он хотел, чтобы Райан чувствовал себя таким же нормальным, как все. Он хотел, чтобы Райан чувствовал себя непринужденно, и вел себя так, будто нет ничего особенного в том, чтобы принять джакузи с зараженным человеком, несмотря на то, что все вокруг шарахались от него как от чумы.
Если Майкл Джексон привел в исполнение свой великий план и принял джакузи с Райаном во время того визита, Бланка Франсия могла видеть их мокрые плавательные шорты на полу (как она утверждала), а Майкл вполне мог среди дня принять душ после этого.
Что касается Райана Уайта, после джакузи он непременно должен был бы вернуться в свой гостевой домик, чтобы отдохнуть там, — он был уже очень болен и вынужден был регулярно отдыхать днем, чтобы восстановить силы.
Чтобы узнать подробнее о показаниях Бланки Франсиа от 1993/94 года, пожалуйста, ознакомьтесь с этим постом. А если вы хотите узнать больше о пятидневном пребывании Райана Уайта в Неверленде (обратите внимание — в гостевом домике!) в декабре 89-го года и выяснить, как он познакомился с MJ, вы можете пройти на другую страницу этого блога, которая расскажет о двух посещениях Неверленда, описанных самим Райаном Уайтом. Он не упоминает о джакузи, но если такое и было, то оно должно было произойти именно во время второго визита в Неверленда на Рождество 1989 года.
Переходим к многочисленным показаниям Бланки Франсиа, охватывающим огромный период почти 25 лет, — вот как долго каждая пылинка вокруг Майкла исследовалась правоохранительными органами, СМИ и его ненавистниками.
Наша задача — рассмотреть:
1) о чем свидетельствовали Бланка и Джейсон Франсия и что является правдой и ложью в их показаниях;
2) как развивалась их повесть со временем; и
3) как и почему Бланка получила 2 млн долларов за урегулирование от MJ в связи с заявлением ее сына о том, что его три раза щекотали за те пять лет, что они знали его.
ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ СОБЫТИЙ
Согласно книге Дайаны Даймонд, Бланка Франсиа была опрошена полицией «сразу после того, как обвинения Чандлера были обнародованы». Это все, что мы знаем о времени дачи показаний Бланкой, так что, скорее всего, это было в сентябре 1993 года, вскоре после того, как полиция начала уголовное расследование в связи с обвинениями Чандлера в конце августа 93-го года. Уголовное следствие длилось целый год и было закончено в сентябре 1994 года без предъявления каких-либо обвинений.
Кроме интервьюирования полицией, Бланка Франсиа также была допрошена в связи с гражданским иском Чандлера, когда была приглашена в суд адвокатом мальчика Ларри Фельдманом. Ее свидетельствование началось 15 декабря 1993 года и было повторено почти месяц спустя, 11 января 1994 года. Полные транскрипты двух заседаний нам недоступны, но их наиболее значимые части были зачитаны Бланке Франсиа во время ее последних показаний в сентябре/октябре 2016 года адвокатом MJJ Productions, благодаря чему мы смогли узнать о том, что она говорила раньше.
И из этих ранних выписок мы можем выяснить, что в декабре 1993 года она говорила одно, а в январе 1994 — другое. Ее английский был ломаным, поскольку она никогда его не учила, поэтому, когда в январе ее попросили пояснить эпизод с душем, описанный месяцем ранее, оказалось, что ничего такого она в действительности не видела и не слышала, и что все было только ее предположением.
Перед этими двумя допросами имело место еще одно значительное событие. 9 декабря 1993 года Бланка Франсиа дала интервью Дайане Даймонд в ее телевизионной передаче Hard Copy — и за три часа получила гонорар в 20 тыс. долларов.
Дайана Даймонд утверждает, что Бланка Франсиа скрывалась пять дней, пока они наконец не встретились в отеле Хилтон. Она скрывалась «там» (в Хилтоне), потому что после того, как разразился скандал с Чандлером, у нее состоялся разговор с полицией, после которого она получила звонок от Пелликано, назвавшегося ее «защитником» и предложившего ей работу, но вместо этого она стала скрываться.
Вот выдержка из книги Д.Д.:
«Я договорилась о встрече с Бланка в отеле Хилтон, находящемся неподалеку от ранчо Неверленд, 9 декабря 1993 года; там мы и побеседовали. К моменту встречи она скрывалась там уже пять дней, опасаясь начальника охраны Джексона, Билла Брея, бывшего офицера полиции Лос-Анджелеса; Нормы Стэйкос из MJJ Productions; а также Энтони Пелликано.
Франсиа утверждала, что вскоре после того, как были выдвинуты обвинения Чандлера, она пообщалась с полицией, а потом с ней связался Пелликано, чтобы заявить: «Я — твой защитник». Она сказала, что он предложил ей работу в своем доме в качестве помощницы своей жены в заботе об их девяти детях. Бланка сказала, что отказалась от предложения, а позже скрылась.
Удивительно, почему Даймонд сказала, что именно Бланка пообщалась с полицией, а не наоборот?
После того, как интервью в Hard Copy вышло на телевидении, СМИ совершенно сошли с ума, утверждая, что «прислуга уволилась с работы из-за омерзения оттого, что видела его нагим с юными мальчиками несколько раз».
ПРИСЛУГА ДЖЕКСОНА ЗАЯВИЛА, ЧТО УВОЛИЛАСЬ С ОМЕРЗЕНИЕМ.
Бланка Франсиа, бывшая прислуга Майкла Джексона, рассказала властям, что уволилась с работы на звезду после того, как видела его нагим с юными мальчиками несколько раз, как утверждают источники, хорошо знакомые со следствием по делу Джексона.
«Это правда», — подтвердила Франсиа. «Я уволилась в 1991-м. Я испытывала омерзение. Я не могла остаться». Она собирается дать показания на этой неделе, но отказалась дать подробное описание увиденного, сославшись на то, что предпочитает подождать, пока сможет рассказать об этом под присягой.
Свидетельствование Франсиа последовало за полученным адвокатами Джексона ордером, запрещающим обсуждение показаний в процессе по гражданскому иску, поданному адвокатом 13-летнего подростка, который обвинил певца в развращении несовершеннолетних.
Один из адвокатов Джексона подтвердил, что после окончания процесса артист вернется в Южную Калифорнию.
Ничто из этого не получило подтверждения в ходе показаний, данных после передачи, но версия Hard Copy распространилась подобно вирусу и заслонила собой реальные факты — никто не мог говорить о настоящих показаниях из-за запрета суда, и правда была обнаружена только сейчас, тогда как история Дайаны Даймонд была озвучена на весь мир и превратилась в еще один отвратительный миф о Джексоне.
Бланка Франсиа говорит, что не смотрела программу, а видела только рекламу, но не объясняет, почему. Ее единственным комментарием было: «Люди из Hard Copy не были честны».
Тем не менее, все остальные посмотрели передачу, включая работников Неверленда, некоторые из которых также соблазнились обратиться к таблоидам и воспользоваться тем же методом сколотить себе состояние без усилий.
Записи, оставленные покойным Джимом Миттеджером частному детективу Полу Барреси, показывают, что СМИ были готовы заплатить суммы, близкие к 100 тыс. долл., за что-нибудь непристойное о Джексоне. Роджер Фридман писал об этом:
В какой-то момент на записях можно услышать, как редактор Globe говорит Миттеджеру: «Джим, когда ты вступаешь в такую сделку, называй большую сумму и не торгуйся. В смысле, кусков (тысяч) 50. Нам нужно все, что сможет сказать (бывший менеджер Джексона) Френк Дилео, и мы готовы заплатить 100.000 долларов, если сможем заполучить его. Нам нужны дружки Джеко. Все, что они выболтают».
«Каждый пацан, который когда либо был с Джеко, мы должны знать, кто он… откуда он… любые фотографии, какие можно достать. Мы хотим предложить большие суммы любому члену семьи. Мы должны сделать это, даже за большие деньги».
Учитывая соблазн действительно большими деньгами, пример Бланки Франсиа был огромным искушением для других. Да и для Бланки участие в программе Hard Copy было только началом ее карьеры в СМИ — она собиралась пойти и на National Enquirer тоже, но ее планам помешала полиция, сотрудники которой запретили ей дальнейшие выступления в СМИ, поскольку нуждались в ней сами.
Роджер Фридман упоминает о том, что репортер National Enquirer Лидия Энсинас помогала переводить Бланку Франсиа во время беседы с полицией. Запись указывает на то, что вовлеченность репортера в работу с Бланкой Франсиа начинается как минимум с января 94-ого или даже раньше:
На пленках Барреси обнаружил, что репортер Enquirer Лидия Энсинас была с прислугой (Бланкой — прим. перев.), когда офицеры полиции пришли поговорить с ней. В ходе беседы от января 1994-ого редактор Enquirer Дэвид Перел спросил Миттеджера, не нарушит ли что-нибудь новостной выпуск об участии Энсинас в допросе. «Нет. Но, надеюсь, полицейские не сойдут с ума, когда это увидят». «Они должны понимать, что за этим последует,» — ответил Перел. А тем, что последовало, оказалась история о Франсиа, написанная Энсинас.
Но Бланка Франсиа не только тесно сотрудничала со СМИ. Если верить книге Дайаны Даймонд, бывшая прислуга продолжала общение с некоторыми работниками Неверленда еще долго после того, как покинула ранчо, хотя она отрицала это несколько раз во время показаний в 2005-м.
Вот, например:
В. м-ра Мезеро: Узнавали ли Вы когда-нибудь после трансляции по телевидению Вашего интервью в Hard Copy, что теперь другие люди, работающие на Майкла Джексона, надеются заработать на интервью, как это сделали Вы?
Свидетель: Нет, я не знала об этом.
В: Итак, после того, как Вы оставили — после того, как Вы перестали работать на м-ра Джексона, Вы оставались на связи с некоторыми людьми, работающими на м-ра Джексона, так?
О: Нет.
А Дайана Даймонд утверждает обратное:
«Она следила за всеми событиями в газетах и на телевидении. Бланка все так же жила в пределах округа Санта-Барбара и поддерживала общение с теми, кто продолжал работать на ранчо. Действующий ордер, приказывающий всем работникам Неверленда подписать соглашение о строгой конфиденциальности, не заставил их прекратить общение между собой; Бланка подтвердила, что после того, как она покинула ранчо, «особые друзья» Майкла продолжали навещать его — в сопровождении родителей или самостоятельно. Там были разные мальчики, как она слышала, и он называл их одним и тем же дурацким словом — «Рубба».
Находясь под тягостным впечатлением от того, что узнала, почему-то она все равно была шокирована таким открытием».
Люди, с которыми она поддерживала общение, могли быть теми работниками Неверленда, которых уволили в середине 1994, и которые, помимо обращения к таблоидам, также пытались судиться с Джексоном за «несправедливое увольнение», подав иск на сумму 16 млн долл. за травмы, полученные ими в Неверленде. Ральф Чакон, например, жаловался на разные вещи вроде того, что Джексон «глазел» на него; Эдриан МакМанус сказала, что ее преследует телохранитель; прочее. Их иск был отклонен, что в какой-то степени охладило их рвение, но лишь до суда 2005 года, когда они снова заявили о себе в роли самых ярых обвинителей Майкла Джексона.
Посреди всей этой шумихи вокруг интервью Бланки Франсиа в Hard Copy все как-то забыли о еще одном человеке, который смотрел программу: о ее сыне, Джейсоне. Джейсону Франсиа было 13 лет тогда, эпизод с его собственной матерью, заявляющей об определенных вещах в отношении Майкла, не мог не повлиять на его самого и его будущую ложь.
К тому же подросток, несомненно, принял рассказ своей матери за чистую монету, ведь она была тем единственным любимым человеком, которому он доверял больше всех. Позднее он уверял, что не знал о том, что его матери заплатили 20 000 долл. за ее повесть. Верите или нет, но на слушании он сказал, что узнал об этом только в день дачи своих показаний 4 апреля 2005 года:
В: Когда Вы узнали, что Ваша мать пришла на шоу Hard Copy, чтобы обсудить м-ра Джексона?
О: Думаю, когда увидел ее по телевизору.
В: Хорошо. И в какой-то момент Вы узнали, что она получила 20 000 долл. за появление в шоу Hard Copy, правильно?
О: Нет.
В: Вы не знали об этом?
О: Я не знал.
В: Вы никогда не слышали об этом?
О: Я услышал об этом сегодня впервые.
На суде Джейсону Франсиа также напомнили о его первых показаниях в полиции от 3 ноября 1993, во время которых он заявил, что Джексон никогда не прикасался к нему неподобающим образом.
Важно помнить, что это было до появления его матери в Hard Copy и шумихи в прессе.
В ходе своего первого интервью в полиции Джейсон Франсиа отрицал какие-либо проступки со стороны Джексона и упоминал только о нескольких случаях щекотки, которые были очень забавными (он сам очень боялся щекотки, и, по его словам, каждый раз они устраивали что-то вроде своеобразной щекотательной борьбы до победы).
Некоторые выдержки из показаний Джейсона Франсиа дают представление о его первом интервью в полиции:
В: [] И Вы сказали им, что как-то он начал щекотать Вас, а Вы стали щекотать его, верно?
О: Да.
В: А потом Вы сказали полиции: «Я плохо помню это. Я больше ничего не могу вспомнить», — так?
О: Да. Я — я пытался все вычеркнуть.
В: Хорошо. Вы сказали полиции, что знали о репутации Майкла Джексона как человека с добрым отношением к детям, так?
О: Простите?
В: вы сказали полиции, что м-р Джексон имел репутацию человека с добрым отношением к детям, верно?
Свидетель: Я не помню.
В: Вы помните, как во время своего первого интервью в полиции в 1993 сказали: «Я просто скажу как есть. Я не помню, чтобы он пытался что-то со мной делать, кроме той щекотки»? Помните это?
О: Помню ли я, что говорил это?
В: Да.
О: Нет. Но я слышал это на записях. Да, я сопротивлялся им как мог.
В: Возможность взглянуть на эти страницы освежила Ваши воспоминания о том, что Вы сказали в полиции —
О: Нет.
В: — в 93-м?
О: Мне было 13. Это было одиннадцать лет назад.
В: Вы даже не были уверены в том, что Вас действительно щекотали, помните?
О: Я не помню, был ли уверен.
В: Вы помните, как сказали полиции: «Вы, ребята, слишком давите на меня!»?
О: Да. Помню, как сказал это полицейским.
В: Хорошо. А когда они продолжили давить на Вас, Вы в конце концов заявили: «Вы знаете, я думаю, он щекотал меня», так?
О: Нет.
В: Ладно. Вы как бы ходили взад и вперед во время того интервью, не так ли? Говорили: «Он щекотал меня», — а в следующую секунду заявляли, что не уверены в этом, так?
О: Я пытался поскорее закончить с этим (не хотел принимать участие в этом).
В: Понимаю. И Вы хорошо помните, как чувствовали себя во время того интервью в 1993-м, верно?
О: Ощущение, да, предельного возмущения и отвращения.
***
В: Ладно. Хорошо. Дальше, Вы согласились, что в начале Вашей первой беседы с шерифами в 93-м Вы сказали, что мр-р Джексон не касался Ваших интимных мест, верно?
О: Я сказал это в самом начале.
В. м-ра Мезеро: И лишь после того, как Вы оказались под действительно сильным давлением со стороны шерифов, Вы заговорили о чем-то подобном, правда?
М-р Зонен: Протестую, вопрос и ответ.
Судья: принимается.
В: вы помните, как в ходе интервью один шериф сказал Вам: «М-р Джексон — растлитель», — а другой ответил (добавил): «Он делает отличную музыку, он — отличный парень, к чертям! (То, что он делает отличную музыку, что он отличный парень — чушь собачья!)»? Вы помните это?
О: Я не помню конкретно этого, но, думаю, помню, как слышал это на пленке с моим и его голосом.
В: И даже после того, как шерифы сказали Вам: «Он — растлитель, он — отличный человек, делает отличную музыку, к чертям (то, что он отличный парень, делает отличную музыку — чушь собачья), у него куча денег», — Вы все равно сказали, что он не касался Ваших интимных мест, верно?
О: Наверное, да. Скорее всего, это тоже было вначале.
В: Помните ли Вы, что шериф, с которым Вы беседовали, хотел узнать, трогал ли м-р Джексон Вас в Ваших штанах или поверх нижнего белья, на что Вы ответили: «Я не знаю»?
О: Прошу прощения?
В: Помните ли Вы, что проводивший с Вами беседу шериф спросил Вас: «Касались ли Вас когда-нибудь в Ваших штанах или поверх Вашего нижнего белья?», — на что Вы ответили: «Я не знаю?»
О: Мы говорили о каком-то конкретном случае?
В: Я просто спрашиваю об интервью.
О: о. Тогда —
М-р Зонен: Я возражаю, неопределенно, ваша честь.
Судья: Принимается.
В: Помните ли Вы, когда в ходе Вашей первой беседы с шерифами после повторного вопроса Вы, наконец, ответили: «М-р Джексон трогал меня», — помните, Вы не знали, сколько длились эти прикосновения каждый раз?
О: Я не помню.
В: хорошо. Вы помните, как рассказывали шерифам о том, что во время игр с щекоткой м-р Джексон щипал Ваш живот?
О: Щекотал, щипал. Одно и то же.
В: Хорошо. Вы сказали шерифам в Вашем первом интервью, что никогда не проводили ночь с м-ром Джексоном, так?
О: Я никогда не спал с ним в его кровати.
Это было все, чего полиции удалось добиться от него 3 ноября 1993 года.
Вторая беседа Джейсона Франсиа с полицией состоялась 24 марта 1994, и за это время многое было сделано для того, чтобы помочь ему запомнить все «правильно» — он выслушал обвинения своей матери в программе Hard Copy и стал жертвой истерии в СМИ по поводу этого, уже участвовал в программе консультирования и терапии для детей, подвергшихся растлению (подробнее об этом позже) и, конечно, был осведомлен об урегулировании Майкла Джексона с Чандлерами 25 января 1994, как и о предположениях СМИ о том, что сумма урегулирования должна быть около 50 млн долл. (в действительности она составляла 15,3 млн долл. для Джордана).
К тому же очевидно, что во время второй беседы в марте 94-ого денежный фактор уже был основной целью для семейки Франсиа, так как их гражданский адвокат уже появился на сцене и даже присутствовал на второй беседе Джейсона с полицейскими.
Проще говоря, эмоциональное, психическое и финансовое давление, оказываемое на 13-летнего, сделало, в сущности, все, чтобы он не мог не запомнить все «правильно».
Второе интервью в полиции также не прошло без сопротивления допросу, но в конце концов Джейсон согласился с тем, что три случая щекотки «не были уместными», хотя они не были интимными, находились в рамках приличия, и каждый раз это длилось секунды. Два из этих инцидентов произошли в течение года и представляли собой кратковременную щекотку выше пояса, но, как утверждалось, во время щекотки длительностью «больше десяти секунд», произошедшей двумя годами позднее, было касание его яичек, и это уже было ниже пояса, хотя все еще без непосредственного прикосновения к коже.
Группа людей, слушающих эти откровения, была огромной. В нее входила команда офицеров из департамента полиции Лос-Анджелеса во главе с заместителем прокурора округа ЛА Лорне Вейс; команда из Санта-Барбары во главе с окружным прокурором Томасом Снеддоном; консультант Джейсона Майк Крафт, ранее уже консультировавший Джейсона и его мать; а также адвокат Тэрри Кэннон, представлявший семью в иске против Джексона, который, должно быть, уже готовился (чем еще можно было объяснить его присутствие?).
Имена всех этих людей перечислены в соответствующем протоколе, зачитанном Джейсону Франсиа Томасом Мезеро на слушаниях 2005 года.
Когда м-р Мезеро дал Джейсону Франсиа копию его показаний от 94-ого года, тот, казалось, был поражен количеством присутствовавших. Однако единственными людьми, которых он помнил, были Майк Крафт, консультант, предоставленный Джейсону «программой терапии для растленных детей» штата, и некая женщина, оказавшаяся заместителем прокурора округа ЛА Лорен Вейс.
Допрос полицейскими 13-летнего Джейсона был настолько дотошным, что в процессе ему захотелось «встать и ударить их по голове».
Вот что он сказал на процессе 2005-ого о второй беседе с полицейскими:
В: Вы были повторно допрошены 24 марта 1994 года. Вы помните это?
О: Опять же, лично я не помню, и я даже толком не прослушивал эту запись, поэтому — и у меня не было транскриптов также, поэтому я даже не просматривал ее.
В: Вам предоставили запись Вашего второго интервью»
О: Да, но я ее не прослушивал.
В: А кто дал Вам эту запись?
О: Она пришла в одном пакете с первой кассетой и транскриптами.
В: Вы помните присутствие Тома Снеддона на том интервью?
О: Я помню, что говорил об этом вчера. И я помню, как говорил, что не уверен, был он там или нет.
В: Это освежит Ваши воспоминания, если я просто покажу Вам транскрипты?
О: Конечно.
СВИДЕТЕЛЬ: Это транскрипт от 94-ого?
М-р Мезеро: (кивнул)
Свидетель: И все эти люди были там? Я — я не могу спрашивать об этом.
В. м-ра Мезеро: Итак, Вы не помните, беседовали ли Вы с Томом Снеддоном и двумя окружными прокурорами в 94-м?
О: Я помню, что там был Майк Крафт. Он был единственным присутствующим. И еще там была женщина. Больше я ничего не могу — потому что, мне кажется, сначала я рассказал обо всем случившемся женщине.
В: Вы помните, как некто по имени Лорен Вейс из офиса окружного прокурора Лос-Анжелеса присутствовала на допросе?
О: Нет.
В: Вы помните, как некто по имени Билл Ходжмен из офиса окружного прокурора Лос-Анжелеса был на допросе?
О: Нет.
В: И Вы не помните, был там м-р Снеддон или нет, так?
О: Я не помню, был он там или нет.
В: Вы помните, что там был Русс Бирчим?
О: Нет.
В: Вы помните, что там находился Ваш адвокат, Терри Кэннон?
О: Нет.
В: Вы помните, как выразились на том допросе: «Они заставляли меня рассказывать о многих вещах, о которых я не хотел говорить. Они продолжали давить. Мне хотелось встать и ударить их по голове»? Помните такое?
О: Нет.
В: Это освежит Ваше память, если я покажу Вам стенограмму этого?
О: Скорее всего нет. Но Вы все равно можете мне ее показать.
В. м-ра Мезеро: У Вас была возможность взглянуть на эту страницу транскрипта?
О: Была.
В: это освежило вашу память о том, что Вы сказали?
О: Нет.
В: Вы вспомнили, что дали больше информации в ходе первой беседы, чем в ходе второй, верно?
О: Я не помню.
На некоторые из вопросов полиции Джейсон Франсиа не дал ответа, но сказал, что «работает над этим»:
В: В ходе второй беседы в 1994-м — это было записано — все в порядке? — когда Вас спросили, говорил ли м-р Джексон о том, что Вам стоит рассказать о произошедшем, Вы помните, как ответили собеседникам: «Нет, но я работаю над этим»?
О: Я не понмю этого.
Худшее, что Джейсон Франсиа сказал полиции в марте 94-ого, он повторил в суде 2005-ого:
О: Он щекотал меня. И потом, когда я был в шортах, тоже, я вполне уверен, и, да, потому что он стал щекотать меня ниже. Мы щекотались, я смеялся. Он добрался до моей ноги, я все так же смеялся, а он щекотал. Потом он стал перемещаться выше и — и к моим интимным местам, да.
В: Он действительно касался Ваших —
О: Да.
В: Касался Вас?
О: Да.
В: Он касался Вашего пениса или Ваших яичек?
О: Думаю, второе, да.
В: Ваших яичек?
О: Да, их.
Это было все, чего они добились от Джейсона Франсиа в ходе его второй беседы с полицией 24 марта 1994 года.
КОНСУЛЬТАЦИЯ.
Поскольку адвокат Джейсона Майк Крафт уже появился во время события в марте 94-ого и, похоже, оказался единственным хорошо знакомым Джейсону человеком, это наводит на мысль о том, что к тому времени Джейсон уже проходил какую-то «терапию», организованную для него полицией, поэтому начаться эта программа могла, ориентировочно, между первой (ноябрь 93-го) и второй (март 94-ого) беседой Джейсона с полицией.
А это означает, что, хотя в первый раз Джейсон не сказал абсолютно ничего плохого о Джексоне, он все равно был включен в программу для «растленных» детей. Выходит, власти считали его растление само собой разумеющимся, и единственной оставшейся проблемой было склонить его к признанию этого.
Вышеупомянутая последовательность событий подтверждается и поясняется Дайаной Даймонд, написавшей следующее о Бланке Франсиа в своей антиджексоновской книге:
«Наш разговор о том, что именно случилось с ее сыном, был довольно запутанным. Были моменты, когда она говорила, что не думает, будто что-то произошло. А на следующем вздохе она едва не плакала в страхе, что никогда не будет в состоянии вернуть или исцелить своего подвергшегося надругательству сына. Она пояснила, что после после того, как она поговорила с полицией, они устроили для обоих, ее и Джейсона, допуск к участию в государственной программе терапии для растленных детей».
Постойте, значит, оба были были допущены к этой программе, и это произошло после того, как она поговорила с полицией?
Наивные и непросвещенные станут предполагать, что какая-то терапия или консультирование могут начаться только после того, как ребенок вспомнит что-нибудь нелицеприятное в своем прошлом, чтобы помочь ему справиться с возможной травмой.
Но не в нашем случае. Те, кто более или менее знаком с историей Бланки Франсиа, поведают официальную версию: полиция включила Джейсона в программу терапии и консультации, потому что во время первой встречи с полицией он много плакал и находился в таком стрессе, что его мать сокрушалась по этому поводу.
Первое интервью в полиции действительно сопровождалось значительным давлением, и Джейсона допрашивали в одиночестве в офисе шерифа без сопровождения его матери, потому что она разрешила это и, возможно, не считала это чем-то плохим. Так что необходимость в терапийной программе после такого давления звучит вполне уместно.
Как бы то ни было, теперь мы сталкиваемся с абсолютно другой версией.
Дайан Даймонд говорит, что, во-первых, оба, и мать, и сын были включены в государственную программу для «растленных детей», а во-вторых, эта программа началась не после беседы ДЖейсона, а после беседы его матери с полицией.
А другая страница книги Дайан Даймонд определяет время интервью Бланки как «вскоре после обнародования обвинений». Выходит, их программа консультирования могла начаться в сентябре, самое позднее — в октябре 93-го.
Другими словами, если верить Дайан Даймонд, все это консультирование началось еще до первой беседы Джейсона Франсиа с полицией 3 ноября 1993 года.А также до интервью Бланки в Hard Copy и двух ее допросов в декабре 93-го и январе 94-ого. И, конечно, до второй беседы Джейсона в марте 94-го, во время которой он сообщил о предполагаемом растлении властям в первый раз.
Но это означает, что полиция включила Джейсона в программу для растленных детей еще до того, как он вообще на что-то пожаловался!
Что ж, кажется, что Дайан Даймонд нечаянно раскрыла нам то, о чем мы никогда не должны были знать. Поводом к тому, чтобы это оставалось секретом, является тот факт, что, если полиция предоставила доступ к какой-то «терапии» Джейсону столь рано, значит, их мотивы для включения семьи в эту программу были совсем другими.
Программа была организована для них не ради мифической терапии, но в качестве повода «восстановить» память Джейсона достаточно, чтобы получить то, что они хотели услышать о Джексоне.
И тот факт, что программа была организована в самом начале их расследования, также дает пищу для размышлений и заставляет ситуацию предстать в совершенно новом свете. Только вообразите себе крайности, на которые пошли полиция и окружной прокурор, если они готовы были предоставить бесплатную терапию и консультирование парню, который не выдвинул еще никаких обвинений против Джексона!
Если бы всем свидетелям обвинения предоставлялось подобное государственное консультирование перед их первой беседой с полицией, большинство из них, несомненно, давали бы показания в пользу обвинения — хотя бы из чувства благодарности или в качестве уплаты, чувствуя себя обязанными за беспокойство своим щедрым спонсорам.
Забавно, что максимумом, чего полиция добилась от Джейсона в марте 94-ого после полугода консультирования, были только те три эпизода щекотки.
Это напоминает мне Уэйда Робсона, чья история развивалась ровно по такой же схеме, и который обнаружил, что подвергся развращению, после некой «терапии, ориентированной на осмысление». В случае с Робсоном понадобилось всего несколько дней для того, чтобы хороший терапевт разъяснил ему, насколько же он был изнасилован, и только тогда 30-летний Робсон «осознал», насколько отвратительно это было, в то время как в случае с Джейсоном наибольшим, что им удалось выжать из парня после 6 месяцев работы над ним, было всего лишь какой-то не-интимной щекоткой.
Другой момент, отличающий этих двух парней, заключается в том, что много лет мнимого изнасилования не оказали на Уэйда Робсона никакого влияния, — он жил беззаботно, встречался со многими девушками (при чем со всеми одновременно) и просто излучал ауру успешного человека до своего 30-летия, а только потом начал страдать от своей травмы, не забыв, однако, подать иск на миллиард долларов Эстейту ЭмДжея. А затем он чудесным образом выздоровел снова, так же быстро, как и внезапное осознание надругательства поразило его.
По контрасту с Робсоном, те три случая с щекоткой, продолжавшиеся «более десяти секунд», были настолько ужасными для Джейсона Франсиа, что ему пришлось оставаться в рамках программы консультирования еще пять лет до достижения 18-летия:
В. м-ра Зонена: В течение какого времени Вы продолжали получать консультации?
О: Где-то через неделю после того, как меня допросили шерифы, или полиция, или кем там они были. И —
В: Это время их начала?
О: И до моего 18-летия, да.
В: До Вашего 18-летия?
О: Да.
После этого момента я начала подозревать, что пятилетняя программа консультирования на самом деле была способом удерживать Джейсона Франсиа на виду, чтобы он не делал опрометчивых замечаний, не переходил на сторону ЭмДжея и не выболтал, что выдвинул свои обвинения в результате терапии, консультирования или чего-нибудь еще.
УРЕГУЛИРОВАНИЕ.
На слушаниях Томас Мезеро поинтересовался, почему гражданский адвокат семьи Франсиа Терри Кэннон присутствовал на допросе Джейсона полицией в марте 94-ого, видимо, проводя параллели между присутствием адвоката и жалобой Франсиа на Джексона, заявленной во время урегулирования М. Дж./Чандлер в январе того же года.
Джейсон Франсиа ответил, что не имеет представления, чьей это было идеей:
В. М-РА МЕЗЕРО: По Вашим сведениям, присутствие адвоката 24 марта 1994 года было идеей Вашей матери?
О: у меня нет таких сведений.
В: Хорошо. Но Вы помните, что на Вашем допросе в 94-м присутствовал Терри Кэннон, так?
О: Я не знаю. Я не знаю, кто еще присутствовал, кроме Майкла Крафта, в 94-м.
В: В своем втором интервью, данном Вами в 94-м, — Вы указали, что были в курсе о том, что кто-то еще подал в суд на м-ра Джексона с требованием компенсации, верно?
О: Я не помню.
В: Возможно, это освежит Вашу память, если Вы взглянете на транскрипты?
О: Скорее всего, нет.
В: Тогда знаете ли Вы, ходила Ваша мать к этим адвокатам, когда узнала об урегулировании дела между м-ром Джексоном и неким Чандлером, или нет?
О: Не знаю.
Ну, не стоило отрицать очевидное — присутствие Терри Кэннона на том интервью с полицией просто кричит о дальнейших намерениях Бланки Франсиа, поэтому в марте 94-ого она уже планировала иск против Джексона.
Ее официальная версия отличается, естественно, — Бланка Франсиа утверждает, что она обратилась к адвокату, когда на одном из двух ее допросов Джонни Кокран сказал ей, что собирается допросить и ее сына тоже.
Вы должны помнить, что ее показания были даны 15 декабря и 11 января, и оба раза относились к гражданскому иску Чандлеров, который был закрыт уже 25 января 1994 года, поэтому не было ни необходимости, ни подходящего времени для вызова в суд Джейсона Франсиа. Но Терри Кэннон, представляющий семью, все равно поддерживал и даже сопровождал Джейсона во время беседы с полицией двумя месяцами позже, в марте 94-ого.
Крис Коллман, который был еще одним адвокатом Бланки Франсиа и работал вместе с Тэрри Кэнноном (да, она могла позволить себе двух адвокатов), проходил свидетелем на процессе 2005-ого, но очень мало помнил о времени, когда они начали работать на семью Франсиа.
Томас Мезеро напомнил ему, что Бланка Франсиа подписала соглашение на урегулирование за 2 млн долл. 1 апреля 1996 года, а ее сын Джейсон Франсиа подписал свою часть документа двумя годами позже, 1 июня 1998 года.
Крис Коллман объяснил, что причиной такой двухлетнего разрыва между двумя датами является отсутствие права подписи у детей до 18 лет, поэтому они должны были подождать, пока ему не исполнится 18 (Джейсон родился 30 мая 1980 года).
Соглашение должно было быть достигнуто еще раньше, в 1995-м или даже в 1994-м году, но адвокаты Бланки Франсиа столкнулись с технической проблемой — Терри Кэннон и Крис Коллман впервые столкнулись с Джонни Кокраном и Карлом Дугласом, сомнительным персонажем, который работал на Кокрана и хвастался купленной после урегулирования машиной. СМИ сообщали, что их услуги ЭмДжею были очень дорогостоящими (к тому же весьма недобросовестными, по моему мнению), а Джонни Кокран еще и очень торопился закрыть дело Майкла Джексона, поскольку его сильно интересовал ОДжей Симпсон, даже когда будущее Майкла еще не было определено.
Как бы то ни было, Джонни Кокран и Карл Дуглас вскоре исчезли, и Джексона стали представлять два других адвоката — Зиа Модаббер и Говард Вейцман, поэтому переговоры с адвокатами Франсиа пришлось начать заново.
Крис Коллман указал началом их работы на Франсиа конец 94-ого или начало 95-ого года, однако мы знаем, что Терри Кэннон уже появился на сцене в марте 1994-ого:
О: Поначалу мы контактировали с Джонни Кокраном и его ассистентом, Карлом Дугласом.
В: Вы помните, когда примерно вы связались с м-ром — или когда была установлена связь между вами и м-ром Кокраном, м-ром Дугласом?
О: Примерно в конце 94-ого или начале 95-ого года.
***
О: В какой-то момент представление м-ра Джексона взяли на себя адвокаты Зиа Модаббер и Говард Вейцман.
В: И Вы припоминаете, когда примерно Вы начали контактировать с упомянутыми людьми?
О: Кажется, это было в середине 1995-ого.
***
О: Ну, мы никогда не подавали иск.
В: Вы достигли соглашения, мирового соглашения?
О: Да, достигли.
В: Вы достигли мирового соглашения, по которому Джейсон Франсиа получал денежную компенсацию от м-ра Джексона?
О: Да, сэр.
Точное время, когда Джейсон Франсиа впервые встретился со своими адвокатами, фактически, было раскрыто самим Джейсоном в ходе его показаний в 2005-м году.
Он и Рон Зонен говорили о первом интервью Джейсона в отделе шерифа 3 ноября 1993 года, сосредоточившись на факте того, что его мать разрешила ему пойти туда одному, и как-то мимоходом Джейсон припомнил время, когда два адвоката начали представлять его:
В. М-РА ЗОНЕНА: Ваша мать знала, что Вы находились на их допросе?
О: Да. Она сама отпустила меня.
В: Вы помните, где Вы находились во время этой беседы?
О: Да. В ювенальном зале илбо в отделе шерифа.
В: Значит, это было в — где, в Санта-Марии?
О: Да, в Санта-Марии. Ну, в Оркутте, но — да, в отделе шерифа.
В: Вы припоминаете, сколько длилась эта беседа?
О: Не помню. Час-полтора.
В: В какой-то момент Вы давали показания, или Вас представлял личный адвокат?
О: В какой-то момент, да, было такое.
В: Вы помните имя этого адвоката?
О: Да, Терри — Терри Кэннон. И Крис Коллман.
В: Там находились два адвоката, представлявшие Вас?
О: Да.
В: Знаете ли Вы — это было порсле того интервью?
О: Да, это было после того интервью. Думаю, это было через два месяца после того интервью.
В: Вас когда-нибудь вызывали для допроса?
О: Меня никогда не вызывали для допроса.
Итак, все оказалось в точности как, как мы и предполагали. Два адвоката начали работать на Бланку и Джейсона Франсиа спустя два месяца после его показаний в ноябре 93-го, которые продолжились в январе 94-го, и это было время после или, скорее, прямо перед урегулированием с Чандлерами.
Само же соглашение было в несколько нетипичном стиле и содержало особый пункт «отказа от претензий м-ра Джексона», который был добавлен к более или менее стандартному тексту. Коллман согласился с тем, что формулировка была нетипичной, и объяснил это настойчивым требованием противоположной стороны, против которого не видел причины возражать.
В. М-РА МЕЗЕРО: В действительности, тут есть целый отдельный параграф, озаглавленный как «Отказ в Претензиях М-ра Джексона», верно?
О: Кажется, так, да, сэр.
В: Хорошо. В дополнение к формулировке, которую я зачитал, есть еще одна формулировка, гласящая: «Джексон полностью отказывается от любой ответственности и отрицает любые неправомерные акты против Франсиа, Бланки или любого другого члена семьи, и может продолжать настолько открыто, насколько посчитает необходимым, отвечать на любые вопросы по этому делу», правильно?
О: Верно.
В: Далее говорится: «Стороны осознают, что Джексон является знаменитой персоной, и что его имя, репутация и образ представляют коммерческую ценность и являются важной составляющей его способности зарабатывать». Правильно?
О: Это правда.
В: Теперь, м-р Коллман, включения, в которых урегулирующая сторона отрицает ответственность, довольно распространены в соглашениях об урегулировании, правильно?
О: Так точно.
В: Но формулировка, которую я только что зачитал присяжным, не является обычной формулировкой в соглашениях об урегулированиях, так?
О: Это не стандартное дело, или не было таковым. И — нет, Вы правы. Это было отдельно прописано командой адвокатов, и мы согласились с этим.
В: Было ли что-либо добавлено вами в формулировку соглашения?
О: Мы только просмотрели это. И если бы такая формулировка нас не устроила, мы могли бы оспорить ее, полагаю.
В: Хорошо.
О: Но они пожелали прописать это, и я не имел возражений.
Хотя соглашение об урегулировании включало пункт о конфиденциальности, это, безусловно, никак не препятствовало Франсиа сотрудничать с правоохранительными органами, что они и продемонстрировали свидетельствованием в суде 2005-го года.
Но тогда почему Майкл Джексон подписал это?
Ну, если говорить прямо, основная идея заключалась в том, чтобы заставить их замолчать и прекратить их общение с прессой.
И в известной степени это помогло, потому что после урегулирования мы ничего не слышали от Бланки или Джейсона Франсиа до их свидетельствования в 2005-м и допроса юристами для MJJ Productions в 2016-м. Фактически, если дело Робсона должно рассматриваться в суде, я очень хотела бы, чтобы они свидетельствовали снова, потому что совершенно необходимо допросить их с пристрастием насчет этой «программы терапии» и некоторых других вопросов, о которых еще поговорим в следующих публикациях.
Как бы то ни было, до подписания соглашения об урегулировании Бланка Франсиа и ее адвокаты были весьма болтливы. Статья, приведенная ниже, доказывает, что их договоренность о денежном урегулировании совершенно не «замалчивалась», о ней свободно говорили в прессе, которая, само собой, отталкивалась в своих статьях от версии Дайаны Даймонд:
МАЛЬЧИК, О, МАЛЬЧИК: ОТЧЕТ О ДЖЕКСОНЕ СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ ФЛИТ-СТРИТ
ДЖОРДЖ РАШ
NEW YORK DAILY NEWS
Четверг, 26 января 1995, 3:81AM
Майкл Джексон купит молчание еще одного мальчика?
Вчера лондонская газета Today сообщила, что адвокаты певца заключили сделку с адвокатами 15-летнего мальчика, который заявил, что подвергся растлению со стороны Джексона.
Ходят слухи, что подросток — сын Бланки Франсиа, бывшей прислуги Джексона.
Франсиа, 39 лет, выступала свидетельницей в ходе расследования по обвинению Джексона в растлении 13-летнего сына дантиста и сценариста. Она рассказала полиции и СМИ, что видела Джексона нагим в компании юных мальчиков. Она также утверждает, что видела, как мальчики делили его кровать и ванну.
Теперь, после многомиллионного урегулирования Джексона с сыном дантиста, Франсиа, как сообщается, взыскивает сумму и для своего ребенка.
Адвокаты оформляют урегулирование на сумму, превышающую 1,5 млн долл., передает Today, добавив: «Точная сумма и формулировка соглашения все еще обсуждаются. Но адвокаты Джексона будут настаивать на том, что, какой бы ни была выплата, она не является признанием вины.».
Статья в Today появилась через две недели после другого британского сообщения о существовании секретной видеозаписи, на которой Джексон договаривается о компромиссе с мальчиком. Как утверждают, запись встречи была сделана в прошлом месяце.
Но даже репортеры, следящие за скандалом с Джексоном, сомневаются в существовании видео, поскольку оно связано с фрилансером по имени Виктор Гутиеррес.
«Виктор нередко промахивается», — поясняет один его знакомый. «Его основной источник — то, что рассказывала семья [сына дантиста]. «Но, кроме этого, его истории не выглядят такими уж правдоподобными».
До сих пор адвокат Джексона Говард Вейцман не отвечал на звонки с просьбой прокомментировать предположения об урегулировании с Франсиа.
Недавно Вейцман заявил, что Джексон собирается подать иск на 100 млн долл. против Today и еще одной британской газеты, а также против “Hard Copy” и радио KABC за их «клеветнические» выпуски о предполагаемом секс-видео.
Вчера пресс-секретарь “Hard Copy” рассказал мне, что адвокаты Джексона пока не предоставили руководству передачи официальные документы. Пресс-секретарь заявил, что угроза иском «была попыткой офиса м-ра Вейцмана отбить охоту у ‘Hard Copy’ и других новостных СМИ продолжать их независимое расследование». Но продюсеры передачи демонстративно «исследуют» слухи о переговорах Франсиа по урегулированию.
Полный текст здесь: http://www.nydailynews.com/archives/gossip/1995/01/26/1995-01-26_boy__oh_boy__jackson_report_.html
Позвольте сделать небольшое замечание по всему вышесказанному.
Майкл Джексон подал иск на 100 млн долл. против Виктора Гутьерреса и Дайаны Даймонд, но Дайана Даймонд избежала правосудия благодаря вмешательству ОП Тома Снеддона и его выступления в ее защиту, как и закона, защищающего журналистов, в то время как Виктор Гутиеррес был признан виновным в клевете, но сбежал из страны и никогда не выплатил 2,7 млн долл. компенсации, присужденной Майклу Джексону присяжными.
Это значит, что, хотя Майкл Джексон и выиграл дело, он так ничего и не получил в итоге, даже покрытия расходов на юридические дела. И после этого люди спрашивают, почему же он не подавал в суд на всех и каждого, кто клеветал на него?
Деятельность шайки Даймонд не закончилась на интервью Бланки Франсиа в Hard Copy и лжи Гутьерреса о несуществующей видеозаписи.
Очень немногие знают, что Бланка Франсиа появилась в Hard Copy снова, 9 и 10 марта 1994 года, и смысл этого, скорее всего, был в том, чтобы надавить на Майкла Джексона и вынудить его прибегнуть к урегулированию.
На этот раз Дайана Даймонд пригласила Франсиа присутствовать во время ее чтения так называемого дневника Эвана Чандлера, который не только являлся фальшивкой, но и содержал откровенную порнографию. Этот отвратительный опус был сочинен Виктором Гутьерресом, конечно же, а главы, зачитанные в передаче Hard Copy, впоследствии оказались включены в его про-педофилийную книгу о Джексоне.
Выход передачи Hard Copy в мае 1994-го совпал со временем, когда большое жюри присяжных ЛА проводило свои заседания, решая, предъявлять обвинению ЭмДжею или нет (и они не предъявили).
Короткая газетная заметка, приведенная ниже, отмечает, что людьми, которые присутствовали на чтениях, были Бланка Франсиа и Марк Квиндой. В ней написано, что Hard Copy «заполучили их для шоу», что я понимаю как их личное присутствие.
Сейчас никто не хочет быть связанным с пресловутым Виктором Гутьерресом и признавать свои старые контакты с ним, и это объясняет, почему новости об этом чтении в эфире Hard Copy зарыты глубоко в одном из архивов и, возможно, являются единственной зацепкой, оставшейся от этого позорного эпизода.
СМИ, несомненно, хотят, чтобы это было стерто из наших воспоминаний.
ТЕЛЕШОУ ПРОДОЛЖАЕТ УНИЧТОЖАТЬ РЕПУТАЦИЮ МАЙКЛА ДЖЕКСОНА
Статья из: New York Amsterdam News
Выход статьи: 21 мая 1994 года
Автор: Абиола Синклейр
Телетаблоид “Hard Copy” продолжает играть ведущую роль в гонениях на Майкла Джексона с так называемым дневником, написанным отцом 14-летнего парня, который, как утверждается, подвергся сексуальному развращению со стороны Джексона.
Дневник, предположительно, сфальсифицированный “Hard Copy”, был зачитан в эфире в понедельник и вторник 9 и 10 мая в типичном “Hard Copy” стиле.
Дневник повествует отцовскую версию событий вокруг дела о развращении, но, несмотря на попытки “Hard Copy” раскрутить эту сомнительную информацию, он также демонстрирует алчность отца и его манипулирование происходящим в собственных интересах.
“Hard Copy” никогда не раскрывали манипуляций отца и представляли весь вопрос с точки зрения отца. Они делали это с каждым из людей, которых заполучили для шоу, включая Квиндоя, служащего, Бланку Франсиа, прислугу, как, впрочем, и других.
Корпорация Ethnic NewsWatch SoftLine Information, Стэмфорд, Коннектикут, предоставлено ProQuest LLC.
Michael Jackson is INNOCENT 
Добавить комментарий